Савранский Михаил Юрьевич, к.ю.н., профессор кафедры международного частного права Исследовательского центра частного права имени С.С. Алексеева, заместитель Председателя Арбитражного центра при Российском союзе промышленников и предпринимателей (РСПП), рекомендованный арбитр Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ, заместитель Председателя Правления Российского центра содействия третейскому разбирательству (РЦСТР), член Экспертного Совета Арбитражной комиссии ICC Russia;
Интервью подготовлено кафедрой международного частного права и Центром правового обеспечения ВЭД, импортозамещения и развития промышленности Университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА).
Расскажите как Вы пришли к решению стать юристом?
Такое решение я принял в начале 1990-х годов. Общим определяющим импульсом, пожалуй, было стремление к справедливости, желании защищать нарушенные права. Тогда возникло ощущение, что в кардинально меняющейся в то время политической и правовой системе, значение права будет возрастать, и юристы будут востребованы в самых разных сферах.
Почему Вы выбрали для учебы Университет имени О.Е. Кутафина (МГЮА)?
Выбор вуза был не случаен. Во ВЮЗИ, МЮИ работали тогда наиболее авторитетные советские, российские правоведы, многие гармонично сочетали преподавание, науку с практикой и были при этом очень демократичны. Эти традиции во многом сохраняются. Я поступил в МЮИ в августе 1991 года на заочный факультет, как раз в это время в Москве происходили известные события. После первого курса с учетом оценок был переведен на дневной факультет. В 1992 году мы все, благодаря настойчивости руководства вуза, прежде всего, Олега Емельяновича, оказались в здании на Садовой Кудринской улице, бывшем ранее зданием партийной школы. Это здание казалось нам почти дворцом. А переезд, конечно, был праздником и для студентов, и для преподавателей. Определенный посыл, что право, юридическое образование теперь будет не «на задворках». Ведь ранее, ВЮЗИ, МЮИ приходилось арендовать помещения в школах в разных местах в Москве, чтобы проводить занятия и сессии. С тех пор уровень материально-технологического обеспечения, конечно, сильно возрос. Он значительно выше, чем во многих вузах. Основное здание реконструировано и оснащено современной техникой, есть солидная библиотека, построены новые здания, спорткомплекс мн. др. То есть все условия для учебы и исследований. Это заслуга Виктора Владимировича Блажеева и его высоко профессиональной команды. Настолько мне известно, филиалы Университета также работают на высоком уровне. В частности, стало заметно, что, в последние годы команды из Кировского, Оренбургского филиалов МГЮА занимают призовые места на конкурсах по международному арбитражу. Мне повезло, что у меня преподавали корифеи юриспруденции, многих из которых, к сожалению, уже нет в живых, и важно, что память о них бережно сохраняется в стенах Университета.
Почему выбрали дальнейший вектор развития именно арбитраж, в том числе международный?
Мне были ближе дисциплины частно-правового цикла, тем более в 90-е годы активно реформировалось гражданское законодательство, формирующее новую экономическую модель. Меня привлекло международное частное право, наверное во-многом и потому, что читала лекции и вела у нас семинары Г.К. Дмитриева. Этот предмет казался одновременно и наиболее сложным, и самым интересным, богатым разнообразными подходами и научными доктринами. Возникало ощущение, что эта сфера, которую справедливо называют «правом университетов» из-за многогранности и алокальности идеальна для научного творчества. И при этом она перспективна для практической деятельности, где, кстати, творчества также хватает, к примеру при подготовке контрактов, затрагивающих различные юрисдикции, в силу хотя бы автономии воли сторон. Было понимание, что расширение круга субъектов ВЭД, открытие новых направлений и видов трансграничного сотрудничества обеспечит востребованность. А основной способ разрешения споров в трансграничных коммерческих отношениях, в отличие от внутреннего оборота, именно третейский, то есть международный коммерческий арбитраж. При этом и гражданский процесс мне был интересен. По этому предмету также повезло с преподавателями. Лекции нам читала М.С. Шакарян, а семинары вел В.В. Блажеев. Да и по другим предметам были блестящие преподаватели. К примеру, семинары по предпринимательскому праву вела И.В. Ершова. После аспирантуры в ИГП РАН и защиты кандидатской диссертации по правовым вопросам международного финансового лизинга, в 2003 году меня пригласили работать в ТПП РФ, главным экспертом-координатором секции права, которая в основном занималась развитием деятельности МКАС при ТПП РФ. До этого у меня была и определенная практическая работа в этой области и конечно несомненный интерес к арбитражу. В 2005 году меня включили в список арбитров МКАС. После этого был включен и в ряд иных список арбитров, выступал арбитров в ряде зарубежных юрисдикций. С 2016 года являюсь заместителем председателя Арбитражного центра при РСПП.
Какие тренды арбитража сейчас самые явные: что вы думаете о движении на Восток и снижении активности на Западе?
У известных западных арбитражных центров, конечно, есть чему поучиться с точки зрения организации разбирательства споров, продвижения и проч. Взять ту же Международную торговую палату, международный арбитражный суд при которой существует более 100 лет. Несмотря на «санкции» и «антироссийскую» риторику, этот и многие иные центры стремятся сохранить нейтральность и высокие стандарты арбитража. Вместе с тем, сами европейские специалисты отмечают определенный кризис западного арбитража, отмечая, что из недорогой и достаточно быстрой процедуры ныне он превратился в процедуру весьма дорогостоящую и длительную. Под влиянием западных юридических фирм, расходы на которых составляют основную часть расходов на арбитраж, и некоторых иных факторов арбитраж приобрел те черты, которые исконно для него не характерны. После введения беспрецедентных ограничительных мер Евросоюза, США, Великобритании и иных недружественных стран против России, для российских компаний возникли известные сложности, ряд из которых очевиден, а некоторые находятся в латентной зоне. Поэтому многие российские компании наряду с выбором российских арбитражных учреждений, (и это для них, как правило, лучший вариант), включают в международные контракты арбитражные соглашения в пользу одного из «восточных» арбитражных центров, к примеру, HIAC (Гонконг), или одного из многочисленных арбитражных центров Материкового Китая, например CIETAC. Вместе с тем, соглашаясь разрешать спор в непривычной, и особенно экзотической юрисдикции, следует внимательно изучить практику местных арбитражных центров, их традиции, а также традиции и практику гос. судов в части контроля и содействия арбитражу, законодательство в отношении арбитрабельности споров и мн. др. А лучше также получить отзывы реальных пользователей.
Возможно ли нам вскоре стабилизировать статистику разрешения споров в западных арбитражных учреждениях?
Наша задача – обеспечивать привлекательность России как места арбитража и стимулировать передачу споров в российские арбитражные учреждения, где нет никаких препятствий и никакой дискриминации ни для одной компании из любой юрисдикции, ни по оплате арбитражного сбора, размер которого, кстати, весьма щадящий, ни ограничений по взъезду в страну представителей сторон и т.п. В России нет предвзятости к западным компаниям, которые могут по прежнему беспрепятственно избирать арбитров из любых стран, включая специалистов из Евросоюза, Великобритании и т.п.
От чего отталкиваются компании при выборе арбитража?
Арбитражный центр при РСПП провел в прошлом году опрос компаний-членов РСПП, который показал, что бизнес ценит арбитраж за тщательность изучения позиций сторон, беспристрастность и независимость арбитров, возможность получить в разумный срок мотивированное и предсказуемое решение, исполнимое в более чем в 170 зарубежный стран. Для ряда сфер и компаний важна конфиденциальность. Арбитражное учреждение оценивают за качество, администрирования, оперативность реагирования, различные сервисные возможности. К примеру, когда началась пандемия, мы сразу же наладили дистанционные слушания по ВКС, благо, что до этого были заранее подготовлены правовая основа и адаптированные, защищенные программно-технические средства, а также обучены сотрудники.
Что самое сложное в работе арбитра?
Помимо необходимого профессионального правового багажа и опыта, для арбитра важен и определенный жизненный опыт, и известные профессиональные качества, уметь внимательно выслушивать, тщательно изучать позиции, быть невозмутимым и выдержанным, не позволять себе эмоциональных и преждевременных оценок, стремиться гасить конфликт между сторонами, находить точки соприкосновения, чтобы взаимодействие в процессе было конструктивным. В любом случае важно организовать разбирательство таким образом, чтобы сторонам были предоставлены необходимые возможности для защиты их прав, и они бы не разочаровались бы в этой процедуре. Что касается ее результата - арбитражного решения, то идеально конечно решение на согласованных условиях (мировое соглашение). Не всегда таковое возможно, но тогда арбитрам приходится принимать на себя ответственность решить спор в пользу одной или второй стороны, а это как судьям, так и арбитрам, бывает порой непросто. Однако важно обстоятельно разъяснить в решении – почему то или иное требование в том или ином размере удовлетворено или в его удовлетворении отказано. Поэтому хорошие третейские решения достаточно подробно мотивированы, четко структурированы.
Какие компетенции сейчас нужны студентам?
В ответе на этот вопрос наверное не скажу ничего нового. Для того, чтобы успешно заниматься правом в сфере международных экономических отношений наряду с базовым юридическим и технологическим багажом необходима любознательность и эрудиция, желание постоянно расширять кругозор, отслеживать и анализировать правовые новеллы, изучать иностранные языки (сейчас пожалуй один из наиболее перспективных - китайский). Все это требует упорного труда, но компенсируется участием в интересных проектах и спорах, познанием новых культур и новых сфер предпринимательской деятельности.
